Точно так же действовали и коммунисты в захваченной ими России. Ниже отрывки из воспоминаний свидетелей кошмара, происходившего в стране при коммунистической оккупации.
Г.М.Юдович, представительница победившего еврейства, в 1921 году оказавшаяся по ту сторону решетки.
Вологда. «Подошла я к двери предназначенной мне общей женской камеры и ахнула. Нет слов, чтобы передать этот невероятный ужас: в почти полной темноте, среди отвратительной клейкой грязи копошились 35–40 каких-то полуживых существ. Даже стены камеры были загажены калом и другой грязью…
Днем — новый ужас: питание. Кормят исключительно полусгнившей таранью. Крупы не выдают — берут себе. Благодаря тому, что Вологодская тюрьма является “центральной” и через нее безпрерывной волной идут пересылаемые во все концы, — толчея происходит невероятная, и кухней никто толком не занимается. Посуда не моется. Готовится все пополам с грязью. В котлах, где варится жидкая грязная бурда, именуемая “супом”, черви кишат в ужасающем количестве…» [106] (с. 164).
Вятка. «Я потребовала, было, умыться; но мне предложили, прежде всего, зайти в камеру, “а там видно будет”… В большой женской камере 40 человек… “…Ни матрацев, ни подушек, ничего. На койках и просто на полу лежат оборванные, — некоторые почти голые, — полутрупы… Пол цементный. Почти никогда не моется…
Не припомню другой такой кошмарной ночи, как проведенная в Вятской тюрьме. Насекомых мириады. Заключенные женщины мечутся, стонут, просят пить… У большинства высокая температура.
К утру 17 человек оказываются заболевшими тифом. Подымаем вопрос о переводе их в больницу — ничего не можем добиться… В 8 час. вечера принесли «суп». Ничего подобного я еще не видела: суп сварен из грязных лошадиных голов: в темной вонючей жидкости плавают куски лошадиной кожи, волосы, какая-то слизь, тряпки… Картошка в супе не чищенная. Люди с звериной жадностью набрасываются на это ужасное хлебово, глотают наперебой, дерутся из-за картофельной шелухи… Через несколько минут многих рвет.
Так заканчивается день, и снова наступает кошмарная ночь…”» [106] (с. 164–165).
О страшном лагере смерти, устроенном большевиками на Соловках. «...Главное ее отличие от дореволюционной каторги состоит в том, что вся администрация, надзор, конвойная команда и т.д. — все начальство от высшего до низшего (кроме начальника Управления) состоит из уголовных, отбывающих наказание в этом лагере. Все это, конечно, самые отборные элементы: главным образом чекисты, приговоренные за воровство, вымогательство, истязания и прочие проступки. Там, вдали от всякого общественного и юридического контроля, в полную власть этих испытанных работников отдано безправное и безгласное население “красной” каторги… Эти ходят босые, раздетые и голодные, работают минимум 14 часов в сутки и за всякие провинности наказываются по усмотрению изобретательного начальства: палками, хлыстами, простыми карцерами и “каменными мешками”, голодом, выставлением в голом виде на комаров…» [106] (с. 171).
«Положение женщин — поистине отчаянное. Они еще более безправны, чем мужчины, и почти все, независимо от своего происхождения, воспитания, привычек, вынуждены быстро опускаться. Они — целиком во власти администрации, которая взымает дань “натурой”… Женщины отдаются за пайки хлеба. В связи с этим страшное распространение венерических болезней…
Одним словом — самый настоящий рабовладельческий лагерь с полным безправием заключенных, с самыми ужасными картинами быта, с голодом, с побоями, истязаниями, надругательствами…» [106] (с. 173).
Ещё свидетельство: «Я думаю, что человеку, недостаточно знакомому с условиями политического быта России наших дней, трудно даже себе вообразить большевицкую тюрьму с заключенными младенцами 3 лет до старцев 97 лет…
Тюрьма в теперешней России действительно один сплошной ужас… Сколько родителей и до сих пор не знают: погибли ли их дети или нет. И живут надеждой открыть дорогое существо в каком-нибудь заброшенном концентрационном лагере севера. Родственники лишены даже последнего утешения — похоронить труп любимого человека» [106] (с. 167).
Но для чего большевикам необходимо было до такой степени унизить человека? Почему так требовалось растоптать его как личность, смешав с грязью?
Этот метод уничтожения в человеке личности, судя по всему, лежит в основе их программы низведения своих жертв на животный уровень. Это идет в унисон с пестуемой ими теорией Дарвина, приравнивающей эту личность к животному. То есть в среде завоеванного кагалом общества внедряется в жизнь теория, по которой человек считается обыкновенной скотиной, только лишь вместо мычания еще и умеющей немного говорить.
Именно для подобных целей всегда и служили никому не понятные овощные базы и субботники, походы на уборку картошки и расчистка от снега путей. Ведь здесь, казалось бы, нет ничего проще: найми для этого вида неквалифицированной трудовой деятельности людей и заплати им за тяжелый физический труд хорошие деньги. Тогда эта работа будет сработана быстро и качественно, мало того, — даже в удовольствие. Но для чего требуется загонять сюда исключительно таких людей, которые к таким видам работ не готовы, которые не имеют для нее необходимого навыка, а иногда и элементарной спецодежды, да и вообще не любят подобного вида трудовой деятельности?
В этом экспериментальном строе требуется приравнять человека к безропотному скоту. То есть приставить к нему рога и потребовать вместо человеческих слов произносить козлогласование: бе-е-е. И это касается вообще всех членов строящегося общества без исключения. А потому, периодически, без каких-либо видимых причин кидали в лагеря практически любого его члена и превращали в лагерную пыль: эти издевательства были запрограммированы и должны были постигнуть рано или поздно вообще всех.
Отсюда: https://proza.ru/2017/10/25/432